Вишня без косточки - Страница 1

К оглавлению

1

— Поистине, mon ami, ваша любовь к кинематографу граничит с помешательством.

— Но это же фильм по роману Мэнсфилда! Корабли, пираты, схватки и сокровища!

Не дождавшись ответа, я опустил газету и взглянул на Пуаро. Он с невозмутимым видом протирал мягкой тряпочкой пенсне.

— Пуаро, не хотите ли вы сказать, что не читали Мэнсфилда? «Грозовые паруса»? «Остров Висельника»? Книги о капитане Мартлете?

— Литература подобного рода могла бы увлечь Пуаро лет в двенадцать, но те счастливые дни давно миновали. Теперь меня привлекают вещи более… sensé.

— Справочники и ежегодники? — кивнул я в сторону книжных полок, занимавших одну из стен кабинета.

— Хотя бы, Гастингс, хотя бы. Для чего терять время на сочинения, полные самых диких фантазий и возмутительной непоследовательности, если можно обратиться к точным и аккуратно изложенным фактам? Знание — основная пища маленьких серых клеточек. Знание, а вовсе не contes о пиратах!

— Однако вы не знали, кто такой Джон Мэнсфилд, о котором пишут сегодня все газеты! Не обедняет ли это ваше знание о мире?

— Напротив, мой друг. Пуаро прекрасно известно, что monsieur Мэнсфилд написал уже семь приключенческих романов, из тех, что так любят школьники и юные барышни, служащие машинистками и продавщицами. И что успех пришёл к нему четыре года назад, когда он выпустил «Курс на вторую звезду», первую книгу о благородном пирате, капитане Джесе Мартлете, которую к вашему ликованию теперь экранизируют. Всё это можно прочесть в справочнике «Кто есть кто» за год. Там, впрочем, не сказано, что в последнее время в жизни monsieur Мэнсфилда происходит нечто, чем он всерьёз обеспокоен.

— Но откуда об этом знаете вы?

Пуаро водрузил пенсне на нос и удовлетворённо улыбнулся.

— Ah, mon cher Гастингс, факты!.. Не думаю, что monsieur Мэнсфилд просил бы Пуаро о встрече, если бы его что-то не беспокоило. Сегодня утром я получил от него письмо, и, полагаю, это он только что позвонил в дверь.

И действительно, через несколько секунд Джордж, верный камердинер Пуаро, впустил в кабинет посетителя.

Мне прежде случалось видеть фотографии Джона Мэнсфилда в газетах: открытое лицо, мечтательный взгляд и решительный подбородок. Я всегда был склонен полагать, что капитан Мартлет внешне чем-то схож со своим создателем. Однако в жизни Джон Мэнсфилд оказался совершенно не таким, как на фото. Высокий, худой, на редкость нескладный, он не знал, куда деть руки, то и дело сцеплял их в замок перед собой, потом порывался убрать за спину — и в результате чуть не смахнул с консольного столика лампу. Не добавляли сходства с благородным пиратом и не фигурировавшие на фотографиях сильные очки, из-за которых светлые глаза писателя выглядели по-детски большими и растерянными.

— Мистер Пуаро, — начал Джон Мэнсфилд, усевшись в предложенное кресло, — признаюсь, я в некотором замешательстве. То, с чем я к вам пришёл, вызывает у меня тревогу, даже пугает, но стоит взглянуть на происходящее со стороны, всё кажется такой дикостью, что даже неловко о ней заговаривать!

— Monsieur Мэнсфилд, уверяю вас, нам с капитаном Гастингсом доводилось выслушивать самые странные истории и почти всегда находить в них смысл. Прошу, расскажите, что у вас случилось.

Джон Мэнсфилд поправил очки, обхватил правый кулак левой ладонью и сделал глубокий вдох.

— Два месяца назад я снял дом номер восемнадцать по Черри-Три Лейн. Район далеко не фешенебельный, но зато там тихо, зелено, рядом парк — и получается спокойно поработать. Дело в том, джентльмены, что в моём собственном доме уже полгода невозможно не только писать, но и жить… впрочем, я, наверное, не с того начал. Дело в том, что минувшей весной я поддался на уговоры Вайолет обновить своё жилище. У Вайолет весьма современный вкус… ах да, мисс Вайолет Миллс — моя невеста, она американка, её отец — один из совладельцев киностудии… в общем, Вайолет посчитала, что интерьеры необходимо привести в соответствие с веяниями времени и моим новым положением. Она сама нашла модного архитектора, Отто Силена, который полностью разгромил дом, снёс несколько стен и вот уже который месяц воплощает на руинах свои… несколько… экстравагантные замыслы. Какое-то время я обитал в клубе, потом сменил пару гостиниц, пока, наконец, два месяца назад сестра не упомянула в разговоре со мной, что дом по соседству с тем, где живёт она с семьёй, сдаётся. Ничего особенного, разумеется, самая простая обстановка, но меня это вполне устроило. Тем более что мы с сестрой с детства очень дружны, и нам обоим хотелось видеться чаще. Бедной Уинифрид сейчас нелегко: она всегда была хрупкой, а недавно снова стала матерью, — моим младшим племянникам-близнецам чуть меньше четырёх месяцев, — и справляться со старшими детьми всё труднее, они совершенно отбились от рук. К тому же их няня… впрочем, я опять забегаю вперёд.

Он снял очки, приложил пальцы к переносице и прикрыл глаза.

— Поначалу мне казалось, что Джейн и Майкла, это мои старшие племянники, выбило из колеи появление малышей, такое ведь случается довольно часто, а сестра просто ещё не вполне оправилась после рождения близнецов. Она пребывает в постоянном смятении и тревоге, боится за детей, всё время требует закрывать окна. Её пугают даже безобидные мелочи: так, однажды, заметив, что Джейн выпачкала рукав каким-то блестящим порошком, Уинифрид едва не лишилась чувств, а потом устроила няне настоящий допрос. Однако понемногу я стал замечать, что в доме происходит нечто странное. Как-то утром, недель шесть назад, горничная нашла на полу в детской листья, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся, только представьте, листьями сейбы. Я узнал их, поскольку основной предмет моих книг требует определённого знакомства с тропической флорой.

1